Тайна заброшенного замка (вариант 1976 года) - Страница 13

Главный инженер и два лейтенанта бросились на помощь начальнику, но и сами полетели кувырком под мощными ударами струи. Мокрые, грязные, все они бестолково барахтались в луже. Водяной поток, ударяясь о землю, разбивался на мельчайшие водяные брызги, и в брызгах весело сияла радуга, но некому было ею любоваться.

Конец неприятному приключению положил Ильсор. Он прибежал на крики собравшейся толпы и, увидев беспомощное положение господина, смело бросился к шлангу. Поднырнув под струю, он ухватил извивающийся шланг. И он мог бы поклясться, что в этот момент со шланга соскользнула чья-то невидимая рука. И сразу вождь рабов услышал мягкие, быстро удаляющиеся шаги. Он поспешно завернул кран и побежал вытаскивать генерала из грязи. А потом повел его мыться и переодеваться.

Баан-Ну не избавился бы от жгучего стыда до конца своих дней, если бы знал, что всю эту сцену с начала до конца наблюдали во дворце Страшилы. Зрителям, столпившимся у телевизора, доставил большое удовольствие вид жалкой, мокрой фигуры рамерийского вельможи, тщетно пытавшегося подняться под мощными ударами водяной струи.

— Ну и Тим! Ну и молодчина! — выкрикивал Фарамант, хлопая в ладоши от радости. — Вот так баню он им устроил!

А Страшила важно сказал:

— Это экс-тра-ор-ди-нар-но-е зрелище!

Вскоре в лагере Пришельцев все успокоилось. Механики и рабочие возились в мастерских. Вооружившись ломами и лебедками, они поднимали станки на фундаменты, заменяли поломанные части новыми. Уборочная машина засыпала песком огромную лужу возле водонапорной башни, где искупался генерал Баан-Ну…

И вдруг в Ранавире снова началось смятение, да еще какое! Правда, потом выяснилось, что виновником новой истории оказался сам Баан-Ну.

В случае неожиданной опасности по всей территории лагеря могли зазвонить колокола всеобщей тревоги. Секретная кнопка, приводившая в действие сигнализацию, находилась в кабинете Баан-Ну, о ее местонахождении знал только он один.

И вдруг колокола грянули во всю мочь. Это мокрому и растерянному генералу Баан-Ну не вовремя взбрело в голову проверить, готовы ли его подчиненные к отражению внезапной атаки землян.

Стан рамерийцев сразу всполошился. Колокола гремели, и каждый бежал к тому месту, которое предназначалось ему по расписанию: артиллеристы катили минометы, офицеры проверяли исправность лучевых пистолетов. Специальный доверенный Баан-Ну захлопнул люк звездолета и грозно стоял возле него с гранатой в руке…

Неразбериха усиливалась. Слышались крики:

— Где враги? Где земляне?

Один молоденький сержант в припадке бессмысленного усердия поливал автоматными очередями лес, где ему мерещились какие-то тени. Иные, кто потрусливее, прятались в подвалы…

Не скоро улеглась суета, не скоро выяснилось, что тревога, объявленная генералом, была только учебной. Ее результатами Баан-Ну остался крайне недоволен, нерасторопные получили взыскания.

Остаток дня прошел в Ранавире спокойно, но последовавшее за ним утро принесло неожиданности.

Столы и скамейки в столовой сгромоздились в пирамиду, вершина которой уходила под потолок. Их ножки переплелись так причудливо, что поварихи не могли их разнять. Пришлось звать на помощь мужчин.

Еще более странную картину увидели рамерийцы около общежития рабочих. Оттуда «ушли» все сапоги и расположились кружком на площадке, с лихо задранными носами и таким видом, будто собрались водить веселый хоровод.

Арзаки со смехом разобрали свою обувь: они поняли, что таинственный невидимка сыграл над ними веселую шутку и не хотел причинить им вреда.

Далеко не безобидными были проделки Тима на аэродроме. Охранявшие площадку часовые ночью слышали какие-то непонятные звуки — треск, пощелкивание, но клялись самыми страшными клятвами, что у машин во всю ночь никто не появлялся. И тем не менее почти у всех вертолетов с приборных досок исчезли важные детали…

Оправившись от перенесенных потрясений, Баан-Ну приказал привести к себе переводчика Ментахо. Злобно уставившись на него, генерал сказал:

— Слушай, землянин, ты должен объяснить причину всех этих необыкновенных событий.

Ментахо не растерялся. Ночью он имел долгую беседу с Кастальо, а полковника в свою очередь проинструктировал Тим О’Келли.

— Что поделаешь, ваша честь! В этом году Дни Безумия наступили раньше обычного, и я не успел вас предупредить.

Он виновато развел руками.

— Какие Дни Безумия? — нахмурился генерал.

— Дни Безумия Вещей, ваша честь! У нас в Гудвинии такое случается ежегодно. Мы уже привыкли к этому и держим ухо востро.

— Что значит «держать ухо востро»?

— Это значит всячески остерегаться, когда имеешь дело с вещами. Они выходят из повиновения и стараются причинить людям всяческие пакости. Лопата бьет землекопа по лбу, посуда со стола скачет, и изгороди от домов уходят в лес…

— Удивительная у вас страна, — согласился генерал. — И сколько времени продолжаются эти Дни Безумия? — поинтересовался он.

— Обычно день-два, редко более. Я полагаю, ваша милость, что вещи перебесились и теперь, вероятно, успокоятся.

Ментахо смело сделал такое заявление, так как твердо договорился с Тимом на этот счет.

— Значит, ты считаешь, что не нужно усиливать караулы на аэродроме и у водонапорной башни? (Генерал при этом смутился).

— Бесполезно, ваша честь! За вещами не уследишь, у вас не хватит народу. Поверьте, все пойдет тихо и мирно.

Генерал отпустил Ментахо и долго размышлял о том, как много на Земле странного и непонятного, чего никогда не случается на Рамерии.